Астраханский театр оперы и балета показал премьеру хореографической кантаты Карла Орфа Carmina Burana

Сценограф Теодор Тэжик, известный как художник-постановщик фильмов "Сказка странствий" и "Кин-дза-дза", а также спектаклей Вячеслава Полунина и Валерия Фокина, сделал столь аскетичные декорации, что даже обошелся без колеса фортуны – традиционной детали оформления этого модного спектакля.
Впервые на сцене играли вместе все творческие коллективы театра — оркестр, хор, оперные солисты (в большинстве — выпускники Астраханской консерватории — Ред. сайта) и балетная труппа. Чтобы передать магию стихов средневековых странствующих поэтов, которые восемьдесят лет назад положил на музыку немецкий композитор Карл Орф, художественный руководитель театра Валерий Воронин и хореограф Константин Уральский заставили танцовщиков и певцов работать вместе. А оркестранты были как бы частью декораций.
Впервые театр не давал бегущей строки перевода – латинские и старонемецкие тексты звучали так органично и завораживающе, что публика не мучилась вопросом, о чем речь. Но на сцене не было обещанного колеса фортуны. О нем как об интриге спектакля говорил на пресс-конференции накануне премьеры известный художник Теодор Тэжик, приглашенный из Москвы для постановки.
— Мы сделали колесо фортуны – использовали прообразы мальтийского креста и жерновов, но в последний момент решили отказаться. Колесо фортуны – это банальность, потому что в его используют все театры, которые ставят Carmina Burana, — сказал Теодор Тэжик корреспонденту РГ.
А на вопрос, не решил ли театр после дорогостоящей постановки "Князя Игоря" в астраханском кремле сделать новый спектакль малобюджетным, ведь даже декорации артисты в Carmina Burana меняют сами, Тэжик сказал, что он — художник дорогой. "Вы обратили внимание, какой волшебный получился задник?", — спросил он в подтверждение затрат на спектакль. Задник действительно впечатляет. На вопрос, кожа ли это рептилий или старинный бархат, лукавый художник сказал, что сам красил его веником. И добавил с юмором, что все-таки сэкономил на костюмах: единственное переодевание по ходу спектакля — балерины надели черные перчатки, а танцовщики — красные жилеты. Даже черные высокие шляпы по очереди носили то мужчины, то женщины.
Тем не менее аскетизм не помешал сделать спектакль причудливым, философским, авангардным и вместе с тем праздничным и легким для восприятия.