К 75-летию Александра Блинова

1984-й год, конец июня. Я поступал в консерваторию, и перед поступлением пришёл на консультацию к Александру Ивановичу с целью показать ему свою «композицию», посвящённую теме войны и мира. Музыка была написана в стиле  рок, ещё во время службы в армии и я очень рассчитывал на какое-то, если не одобрение, так хотя бы на некоторые профессиональные советы.  Однако Блинов, едва взглянув на мои каракули, сразу сказал: «Эстрадой не интересуюсь!». Отбрил, то есть. Это меня несколько обескуражило: как же так, я ведь старался! И всё время, пока я был на первом курсе,  мы с Блиновым не общались. Собственно, те предметы, которые он вёл в консерватории – инструментоведение у музыковедов и полифонию у исполнителей – были на старших курсах. В самом же конце второго семестра первого курса, во время летней сессии, я – между делом – написал небольшую пьесу для фортепиано, рондо. И опять – не без колебаний, конечно – принёс её Александру Ивановичу (АИ). В этом случае Блинов, просмотрев внимательно ноты (он замечательно мог читать глазами партитуры любой сложности), сообщил, что «вот с этим материалом уже вполне можно серьёзно  поработать». На  следующий год я начал активно заниматься с ним композицией, и за все четыре года АИ дал мне необычайно много, как в плане узко технологическом, так и в аспекте отношения к  особой, не побоюсь этого слова,  миссии автора. Говоря о последней, хочу особо отметить ту широту жанровых и стилевых параметров, которые он использовал в собственном творчестве: от традиционности до самых радикальных опусов, к которым можно отнести и перформанс «Вобипроста вчеретыку», написанным на особом «заумном» языке и блестяще исполненным самим автором (вокал и речитация) в дуэте с замечательным пианистом Юрием Эльпериным.